Meryl Streaker – My Ishmael

Ломаные движения разрывают воздух. Вдох глубокий, этим самым жидким воздухом поперхнешься. Горло иссохло, сжато крепко чужими словами. Мерзко. В глотке только жгучий ком, тошнит - в уютный, холодный мир опять ворвались варвары, подожгли все. Огонь повсюду, закрываешь глаза. Треск совсем близко, теплое дыхание опаляет уши - совсем родное, если, конечно, отмести лишнее - зачем видеть?
Хвост прилип к фарфоровому брюху, задние лапы сжаты. Твоя суть - твоя плоть. Резко высеченные суставы, узловатые и необтесанные природой-матерью, высохшие щеки только подчеркивали выпирающие костью скулы. Мокрые веки плотно сжаты, зрачок упирается в темноту.
Боишься.
Распахиваешь очи, своим неприятным голубым коснешься чужих вздымающихся боков, повернешься немного косо. Черная шкура, а янтарные глаза прошли мимо внимания, так и остались незначительной деталью - разве что в них живет кто-то. Тысячи мертвых мух. Навеки оставшиеся в камне. Всегда интересно разглядывать, правда? Только неприятно будет - конечно, случайно, - увидеть там свое тонкое, расплывчатое отражение. Впрочем, довольствоваться своей жизнью, как этим самым жалким отражением в чужой радужке научился, только сознание бунтовало, неприятно ворочалось внутри, царапало. Множество смыслов, только правда потерялась где-то в лабиринтах разума - только была ли она?
- с-сука, - чувствуешь, как чужой голос касается холки, пробегает вдоль позвоночника мурашками. Выгибаешься, сводишь узкие плечи. Похожи на недоразвитые крылья птенца, выпавшего из гнезда. А там, на земле, все так же грязно, ядовито, высокомерно.
Хрипишь.
Глаза широко открыты, тяжесть и жир с век стерли. Линия горбатой спины проведена рукой нервной, дрожащей. Ты так похож на свою плоть, соларис. Уже не Соларис - просто соларис. И когда это случилось? Свое имя легко обесценил, свое "я" вымел из темной каморки, заваленной пылью и грязью - останки личности так хранить удобно, все смешивается во что-то, вызывающее отвращение с первого взгляда и манящее со второго, уже осознанного.
Опасный мир - опасные мысли.
Они распороли тебе брюхо, и ты, со сжатым стоном, заваливаешься вбок, на витиеватых, неустойчивых совершенно лапах. Шепот, шепот, шепот. Множество слов сплелись в густую бороду - уже не твоих, давным-давно не твоих.
- боишься? - совсем рядом, слишком близко. Камушки плавятся. Стараешься вдохнуть глубже, больше, воздух обустраивается в легких слишком нагло и стремительно. Кашель рвется наружу, смыкаешь зубы, шипишь. А глаза, глаза никогда не закроются. Это иллюзия. Мираж. Каждый раз стремительный и резкий взор касается чего-то очень важного, сокровенного, но после сомнения стирают все самое примечательное в чужих лицах, да только остальные части пропустил. Слишком сильно веришь себе, правда?
- ну, давай, грохни меня, - говоришь ты тихо, стараешься придать голосу как можно больше стали, внутри-то ее предостаточно, железо и бетон, а вот снаружи... опять дрогнула гласная на начале, опять протянул согласную слишком долго.
Глуп, но ведь все мы глупы?
Тихо смеешься себе в губы. Смех теплого, кухонного запаха под подоконником, у окна; смех мотыльков вокруг луны; смех нечаянного прикосновения, мороси. Всегда моросило и будет.
Утонуть ведь можно не только в океане. По капле затопит. Бомба замедленного действия. А весь этот город построен вокруг нее, и жалкие жители его приняли эту смерть, как своего бога. Злоба сменяется хлипким равнодушием. Даже не жаль.
Хищник не проронил ни слова. Собственный страх начинает разрастаться до слепоты. Из тушки вынули позвоночник, а лучи... лучи не сломались. Ты смотришь на_сквозь него - никогда его не видел. Шаг назад, шаг назад. Только вот чужие клыки совсем близко.
Удар. Боль пытаешься спугнуть усмешкой - не получается. Открываешь пасть - выходит только хрип.
Ты никогда не бьешь первым. Ты никогда не бил последним.
Еще стоишь на своих четырех, голова опущена нище плеч - страшно. Даже не страшно, не-ет. В голове все настолько чисто и стерильно, что хочется блевать. Рык хищника прокатывается вдоль тела, оседая в желудке. Под шкурой все сворачивается в комок, пытается словно спрятаться, скрыться.
Желчью покрывается воздух, воздух кровоточит и плачет, и ты вместе с ним - только не снаружи, а внутри.

Отредактировано Соларис (2014-08-28 22:03:09)