Есть такие дни, которые с самого своего начала создают о себе ложное впечатление. Случалось ли с вами когда-нибудь так, что, неохотно вставая поутру, вы думали «очередной скучнейший, ничего не обещающий день», а позже оказывались втянуты в удивительное приключение?
С Гердой произошло то же самое.

Вздрогнув, она внезапно проснулась. Сон медленно покидал ее, и чем дальше он уходил, тем яснее она понимала, что замерзла. Единственным источником тепла был бок мирно спящей рядом Соул. Волчица завозила лапами по земле и придвинулась ближе к ней, прижимаясь и устраиваясь поудобнее. Однако ей больше совсем не хотелось спать, а ощущения, постепенно приходящие к ней, были меньше чем приятны. Ее шерсть намокла и отяжелела, в спину упирались многочисленные веточки и камушки. Туман, сотканный из мириад мельчайших капелек, окутывал все пространство вокруг двух сестер, не давая возможности увидеть что-то дальше своего носа. В этом был свой шарм; создавалась некая мистическая, загадочная атмосфера, от которой по спине пробегал холодок.
Неожиданно серой представилось, будто бы они одни, абсолютно одни во всем мире – вокруг нет ни души. Будто бы она могла сейчас подняться, направиться в любую сторону, и там ее встречал бы непроглядный туман, превратившийся бы в ее ловушку, и безмолвная тишина, ставшая бы в конце концов оглушающей. Герда содрогнулась при одной лишь мысли об этом. Ее пугала возможная перспектива оказаться крохотной песчинкой по сравнению с этим огромным миром, что мог запросто поглотить ее всю.
Поэтому она положила голову на лапы и закрыла глаза, стараясь прогнать из головы все мысли. Ей овладела привычная апатия, что нападала на нее каждый раз, когда тому способствовала погода. В такие моменты она мечтала о возможности впасть в спячку и попросту проспать все унылые деньки. Она уже пыталась просто лежать и ничего не делать целыми днями, но различные физические потребности то и дело вынуждали ее встать на лапы. Как было бы хорошо просто избавиться от этого на время.

Минуты тянулись медленно и неохотно, словно густая патока, стекающая с ложки, которой ее зачерпнули. Кареглазая несколько раз проваливалась в дрему, но быстро просыпалась, хотя тому ничего не служило причиной.
Морфей в очередной раз мягко, но настойчиво вытолкнул ее из своего царства. Открыв глаза, все еще сонная Белолапая поднялась, приняв сидячую позу, а потом и вовсе встала. Отряхнувшись от всякой ерунде, приставшей к шерсти, самка нерешительно покрутилась на месте, как если бы не была уверена в том, сон это или явь. Но или ей отчего-то показалось забавным думать о том, что все, творящееся вокруг, происходит лишь в ее голове, или перемкнуло что-то в мозгах.

Оглянувшись на Соул, одиночка окинула ее мимолетным равнодушным взглядом, отвернулась и побрела прочь, словно такое случалось из раза в раз. На деле же она пришла к несложному умозаключению – если все нереально, значит, в столь ужасном поступке на самом деле нет ничего страшного. Так что она оставила сестру позади и, лишенная всяких эмоций, отправилась исследовать незнакомый ее взору мир.
Лес словно подыгрывал случайной путешественнице, специально ведя ее дорогами, вид вокруг которых поражал бы ее воображение все больше. Сюрреалистически огромные деревья возвышались над Гердой, что чувствовала себя маленькой – а это, к слову, случалось нечасто. Она прижала уши, крадясь по одной только ей известным тропкам, и незаметно для самой себя начала прихрамывать на поврежденную лапу. Трудно сказать, что в этот момент творилось у нее в мозгах, но это точно была не Герда, привычная тем, кто более или менее ее знал.
Ну, почему бы и не выйти из образа хотя бы разочек?
Густой туман превращал все объекты в смутные, еле различимые силуэты, и волчица старалась идти медленно, чтобы вовремя заметить очередную преграду и обойти ее без лишних происшествий. Она медленно переступала лапами, словно попавшая под какие-то завораживающие чары. На морде ее царила едва заметная робкая улыбка, как если бы она улыбалась первый раз в жизни, и это была простая проба.
Она бы не удивилась, если бы вдруг ей встретилась ушастая собака, огромный филин или белая лошадь. Не сильно она испугалась бы и в том случае, если упала в реку – ей все равно помогли бы выбраться. А еще рано или поздно она все равно встретила бы того, к кому направлялась.

И тогда серой послышался какой-то звук.

Медвежонок?

Навострив уши, она перешла на трусцу, все еще хромая на переднюю лапу, отчего ее походка выглядела забавной со стороны.

Но это был не он.

Резко сбросив скорость, кареглазая, почти что прижавшись к земле, начала обходить фигуру, объятую дымкой, приближаясь по миллиметрам. Крупный светлый волк с рубинами-глазами; он демонстрировал миру свои ужасные желтые клыки. Резко впрыгнув в зону видимости, Герда выпрямилась и для приличия ощерилась сама, но сквозь враждебный на первый взгляд оскал легко просматривалась насмешливая улыбка. С уверенностью в девяносто процентов она могла сказать, что незнакомец состоял в какой-то стае. Одиночек в этом лесу почти не было, и порой ей казалось, что они с Соул здесь одни такие. Впрочем, вероятно, так и было.
Позднее осознание того, что это реальность, пришло только сейчас. Ошеломленная и сконфуженная, серая медленно убрала оскал с морды. Действительность обрушилась на нее всем своим весом, пытаясь раздавить в лепешку.
Что с ней случилось? Почему она ушла от Соул? Где она вообще находится? Самка беспомощно огляделась по сторонам, но вокруг, как и было ожидаемо, не было никаких опознавательных знаков. А если и были, то их не было видно.

– Что ты здесь забыл? – вопрос, заданный грубейшим тоном. Излюбленная и действенная тактика – напади первым, пока не напали на тебя. На самом деле ей не очень хотелось ссориться с этим волком – что само по себе тоже было странно – но она опасалась, что если она не сделает этого первой, то он сам попытается ее спровоцировать.
Она прижала к груди лапу со шрамом и склонила голову набок, полная любопытства. Ее поза, которую даже можно было назвать милой, совсем не сочеталась с нахальной и дерзкой манерой разговора, что только вводило в замешательство. Но Герда была уверена в том, что что-то с чужаком было не так. Какая-то деталь, постоянно ускользающая от нее, заслуживала внимания, как никакая другая, но если бы ее только возможно было поймать…

Герда всем своим телом ощущала миазмы ненависти, исходящие от этого странного волка; она невольно поморщилась и отступила назад. Эта ненависть была особенно дикой, противоестественной, неописуемой – стоило ли говорить, как такое сильное чувство сбило с толку серую. Она колебалась, поглядывая то на незнакомца, то в сторону, гадая, стоит ли уносить отсюда лапы подобру-поздорову. В ее жизни, наверное, никогда не было случаев, когда она ощущала бы, что некий волк испытывает к ней такую же ярость, как этот. Такие вещи не забываются.
Он может убить ее прямо здесь, если захочет, и это легко сойдет ему с лап.
Самка много раз играла со смертью, но никогда не осознавала этого в полной мере, будто свято верила в собственную бессмертность. Раз за разом она ввязывалась в опасную игру, чтобы только почувствовать адреналин в своей крови, словно он был наркотиком, к которому она питала сильнейшую зависимость. Тот случай с каннибалом, который жестоко искалечил противницу и одарил ее жуткой раной на лапе, правда, несколько охладил ее пыл. Но вместе с тем вот она, стоит перед очередным представителем той же общины и нарывается точно так же, как в прежний раз. Может быть, в этот раз природа спасет глупенькую волчицу, неспособную держать язык за зубами? Или посчитает, что того урока ей было недостаточно, и в этот раз преподаст кое-что пожестче?

Незнакомец ни с того ни с сего низко зарычал и щелкнул зубами, прерывая цепочку мыслей кареглазой, и ей многого стоило остаться на месте. Она позволила себе лишь чуть присесть на лапах; сердце колотилось, как бешеное, с такой силой, что угрожало переломать грудную клетку. Она одернула себя, делая несколько глубоких вздохов и стараясь успокоиться – не пристало ей быть в таком ужасе от вшивых Болотных. В душе одиночки начали проклевываться ростки той же враждебности, что питал к ней этот каннибал. В конце концов, он заставил ее по-настоящему испугаться, а это что-то из ряда вон выходящее. И ей это очень не нравилось.
Вместо того, чтобы отступать, кареглазая решила стоять на своем до самого конца, когда уже не останется ничего, что можно было бы отстаивать. Ее упрямство поистине било все рекорды и заставляло здравый смысл отрешенно намыливать веревку в уголке.

– А ты тут что забыла? – высокий, ненормальный голос ударил по ее ушам, и она тряхнула ими, как если бы старалась избавиться от странного звука. Она не сразу поняла, что Болотный лишь пародировал ее саму. Герда заметно помрачнела, непривычно сурово глядя на него. – Знаешь, ты на землях Каннибалов, – на этих словах ее храбрости изрядно поубавилась, но она все еще твердо стояла на месте, не двигаясь. Как, во имя всех богов, ее занесло в эту помойную дыру, и как она не учуяла вони каннибалов? Волчица сомневалась, что рядом вдруг окажутся его сумасшедшие сородичи, которым по углам не сидится в такую погоду, но от этого не чувствовала себя увереннее. – И я тебя не знаю. Я не чуствую твоего запаха, но вряд ли он принадлежит моей стае, – ослепительное заключение, детектив. Заметив движение, белолапая ощерилась, отступая назад вместе с тем, как безымянный подходил все ближе. – Кто же ты, милочка?

Пятиться, не смотря себе под лапы, чревато последствиями, а потому самка двигалась так медленно, как вообще могла. Перспектива споткнуться и этим самым подтолкнуть волка к действию ей не улыбалась, но ее нервировало и то, что движется он куда быстрее ее.
Когда его морда была уже в считанных сантиметрах от морды одиночки, она неожиданно рявкнула и отпрыгнула в сторону, очень некстати приземляясь на все еще побаливающую лапу. Подняв ее, самка непроизвольно оскалилась от колющей боли, волнами разошедшейся по всему телу.

– Вряд ли мое имя скажет тебе о чем-то, – она изо всех сил старалась скрыть любые чувства, которые могли бы случайно проскользнуть в ее тон и тем самым все испортить. В частности, хуже всего было бы внезапно выдать свои страдания, связанные с не столь давней раной. – Поэтому я его не назову. Ты прав только в одном – я не состою в твоей стае, как и, в общем-то, в любой другой. И да… – Герда сузила глаза, сверля белошкурого пристальным взглядом. – Я тебе никакая не милочка.

Герда наблюдает за каждым движением незнакомца, не смея отвести от него глаз. Ей не кажется, она даже не уверена; о нет, она точно знает, что стоит ей опрометчиво кинуть взгляд в другую сторону – она обречена. Это столь же ясно и очевидно, как и тот факт, что солнце встает на востоке, а садится на западе. Пожалуй, еще яснее. Поэтому она пристально смотрит в убийственные кроваво-красные глаза, глубоко позабыв обо всем, что творилось вокруг. Серая страшится даже ненароком моргнуть, поэтому все в ее поле зрения постепенно начинает расплываться, и только глаза сумасшедшего остаются все такими же четкими и гипнотизирующими. Она рвано вздыхает, стараясь подавить свой страх, а на место его поставить уже привычную злость. Однако это не так легко.
Тем не менее, если бы в какой-то момент он вдруг атаковал ее, она не сдалась бы так просто. В худшем случае противник отделался бы многочисленными и обширными ранениями, в лучшем – все обернулось бы в ее пользу, даруя выигрыш. Отдельные особи, загнанные в угол, способны на многое. И недостаток силы вполне может компенсировать сочетание адреналина, выброшенного в кровь, и дикой, животной ярости, под напором которой можно снести практически все, что угодно.

Одиночка никогда раньше, ни разу в жизни не встречала безумных волков. Она только слышала истории про них и жадно их слушала, мысленно задаваясь вопросом о том, на что похожа их жизнь. Теперь, когда она столкнулась с возможным персонажем одной из историй, у нее мурашки бегали по коже. Возможно, не была бы она сбита с толку такой агрессивной реакцией, то она заинтересовалась бы белым, начала бы нормальный разговор, опасно балансируя на грани и рискуя своей жизнью. Но в прошлое уже не вернуться, а потенциально интересная беседа загублена на корню; нынешний обмен провоцирующими репликами кардинально отличается от нее.
Если бы только…
Кареглазая встряхивает головой. Все это ерунда. Она не может нормально разговаривать с ненормальным волком, вот и все. Он выродок, чудовище, монстр, ему не должно быть места в обществе, его нужно изгнать, им нужно пугать маленьких волчат. Он хочет безжалостно лишить ее жизни и надругаться над ее трупом. Но она не позволит ему этого сделать. Он попросту асоциальный элемент, и все негласные законы предполагают, что такие, как он, должны быть убиты.
Внезапный громкий хохот отвлекает волчицу от ее мыслей, и она автоматически моргает, снова обращая внимание на Болотного.

– Ну и пусть, твое имя мне ни к чему. Но мое имя - Роринг. Приятно ведь знать… – Герда слегка приподнимает голову, втягивая ноздрями воздух. Ей как никогда хочется стереть самодовольную ухмылку с его морды, превратив ее в полный боли оскал. – …От кого ты умрешь?

Она с презрением щурит глаза. Как ни странно, ему не удался трюк с запугиванием. Чего он не понимает, так это того, что лапы Герды дрожат из-за одной лишь атмосферы, появляющейся вокруг него. Из-за искорок сумасшествия, нет-нет, да и проскакивающих в глазах. Из-за этой чертовой улыбки, демонстрирующей полный набор желтых зубов. Но когда этот Роринг открывает пасть и начинает говорить… Нет. Все не то. Банальные устрашения – их белолапая слышала чаще, чем какие-либо другие слова в ее сторону. У нее давно уже выработался иммунитет к подобным заявлениям, поэтому настолько знакомые слова привнесли толику привычности. А стало быть, серая почувствовала некую уверенность и слегка успокоилась.

– Не слишком ли громкие слова? – не повышая голос, спрашивает волчица, комично наклоняя голову вбок. – Твои напыщенные речи не стоят и мгновения моего внимания. Может, и психопат ты только на словах? – где-то на задворках разума кукует мысль о том, что ничего хорошего из такого отношения к нему точно не выйдет. Она только раззадорит его еще больше, только сделает еще хуже. Но Герде по меньшей мере плевать, судя по тому, как она медленно выпрямляется, а на губах ее начинает играть еле заметная улыбка. Подозревает ли она, в какую смертельно опасную игру ввязалась со своей нетерпимой дерзостью?

Отредактировано Герда (2014-07-09 03:30:51)